В условиях, когда российская экономика переживает не лучшие времена и госбюджет не выглядит бездонным колодцем, из которого можно черпать и черпать средства на выполнение социальных обязательств перед населением, выходом может стать более активное привлечение в эту сферу частных инвесторов. Собственно, процесс уже идет — «социалка» частникам интересна и способна быть прибыльной, считает исполнительный директор Национального Центра ГЧП Максим Ткаченко

Государственная политика ориентирована на все большее привлечение бизнеса в те сферы, где раньше инвестиции были явлением либо редким, либо вообще невозможным. На ваш взгляд, насколько важны частные средства в таких направлениях, как спорт, медицина, образование, социальная защита населения?

- Нельзя сказать, что раньше социальная инфраструктура была табу для частных инвесторов. Но если смотреть с точки зрения механизмов государственно-частного партнерства, бизнес в последние годы действительно довольно охотно вкладывает деньги в социальные объекты. По оценкам Национального центра ГЧП, сейчас в России с помощью различных механизмов государственно-частного партнерства (концессионных соглашений, соглашений о ГЧП/МЧП и т.д.) реализуется 452 проекта в социальной сфере. В деньгах это 250 млрд рублей частных средств. Треть проектов — в здравоохранении, примерно столько же — в культуре, досуге и туризме, остальные — в спорте и социальном обслуживании. За последние пять лет число проектов выросло в три раза. Можно уверенно сказать: социальная сфера интересна бизнесу, и крайне важно, чтобы бизнес инвестировал в нее. Ежегодно в России появляется более 50 новых строек по ГЧП в «социалке» — это детские сады, школы и многое другое. Без ГЧП данные проекты могли бы и вовсе не реализоваться. Что очень ценно — большинство строек приходится на регионы, где иногда нет даже базовой инфраструктуры.

Какие основные плюсы вы видите для инвесторов в этой области? Оказывает ли их участие в проектах развития в социальной сфере на имидж компаний?

- ГЧП — не госзаказ и уж тем более не благотворительность. Если проект для частного инвестора невыгоден, то он в него не пойдет. Однако ГЧП не должно способствовать необоснованному обогащению инвестора. У нас за этим следят контрольно-надзорные органы, таких проектов практически нет. На рынке есть разные формы государственно-частного партнерства: концессия, соглашение о ГЧП, инвестсоглашение и т.д. И везде инвестор рассчитывает получить прибыль — через прямой сбор платы с потребителя, через фиксированные платежи из бюджета. Но, как правило, речь идет о смешанной модели, когда наряду с фиксированными платежами из бюджета инвестор также получает выручку от коммерческой деятельности. В России в социальной сфере таких проектов более 300. Основной плюс для инвестора в проектах ГЧП — гарантии государства. В случае частного проекта все риски лежат полностью на бизнесе. ГЧП, с одной стороны, дает государству возможность переложить на инвестора часть инвестиционных и социальных обязательств, с другой — снять с него часть рисков. Это такой симбиоз.

Что касается налоговых послаблений, то специально для ГЧП их не бывает. На федеральном и местном уровнях могут быть особые режимы для инфраструктурных инвесторов, для резидентов особых экономических зон. Безусловно, участие в проектах развития в социальной сфере оказывает влияние на имидж компаний, но не является целью: для них это бизнес, а не спонсорство. А вот для публичной стороны ГЧПпроекты — сильный индикатор успеха, способ показать инвестиционному рынку свою открытость к диалогу, повысить инвестпривлекательность.

В Новосибирске отменена концессия на строительство поликлиники в микрорайоне ОбьГЭС Советского района из-за выступлений местных жителей против возведения негосударственного учреждения здравоохранения. Аналогичный пример — в Ростове-на-Дону, где граждане были крайне недовольны слухами, что местную ЦГБ могут отдать в концессию частнику. Как вы считаете, готово ли общество к развитию ГЧП в стране?

- Мне кажется, что названные случаи происходят в большей степени из-за недопонимания. Один не совсем ясно выразился, другой неточно передал, третий все это интерпретировал по-своему. В итоге и получаются такие примеры, но они единичны. В России реализуются сотни проектов ГЧП в социальной инфраструктуре, и никаких митингов нет. Общество готово, просто иногда по каким-либо причинам возникает недопонимание.

На самом деле суть любого ГЧП в том, что частная сторона обязана брать на себя определенную часть социальной нагрузки. Если речь идет о поликлинике, то люди все равно смогут получить услуги в рамках ОМС бесплатно, то есть им бояться абсолютно нечего. Другой момент, что без ГЧП строительства поликлиник и оснащение их новым оборудованием вообще могло бы и не быть. Публичная сторона прибегает к помощи частного партнера не потому, что это дань моде или что-то еще, а потому, что у нее нет денег.

Каким вы видите государственно-частное партнерство в социальной сфере в ближайшие годы и в отдаленной перспективе? Есть ли вероятность того, что со временем развитие «социалки» полностью или преимущественно перейдет в формат ГЧП?

- Я думаю, полный переход на ГЧП при развитии социальной инфраструктуры невозможен ни в одном государстве мира. Опыт даже самых продвинутых стран в вопросах ГЧП показывает: доля ГЧП-проектов в общей массе не может составлять более 30-40%, и это при условии, что созданы все необходимые условия — от законодательства до общего инвестиционного климата. Вместе с тем в ближайшие три-четыре года социальная сфера окажется одним из направлений, где количество проектов ГЧП будет расти быстрее, чем в других направлениях. Отраслями-лидерами станут здравоохранение, образование, туризм, социальная защита, общественные пространства.

Источник: «Социальная жизнь в России».